Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго.

 

Ев.-Ангел и я

(2010, дневник первой Любви)

«Я скоро приду».

Весной 2007 года я заказал сразу три сорокоуста о здравии Человека, которого к тому времени не видел уже десять лет. Чуть позже батюшка, отец Сергий (Костыркин), не благословил меня впредь этим заниматься, ибо так не делают, если не известно о факте крещения. И приняв мою первую в жизни исповедь в нашем Свято-Троицком, мудро рассудил: «Ты Её не найдёшь. Читай Евангелия».

* * *

Есть один день, о котором я писал редко и туманно, храня его как свою самую большую тайну. Это 16 июня 1997 года. О нём иносказательно повествуют «Зачарованный век», «Марица», «Библиотека. Сон. Невозвратима...», «Осенний», «Aevita», «Воздух», поэмы «Портрет» и «Разделённые временем», эссе «Женя навсегда», сборники «Золотая Женечка» и «Женя. Вера. Любовь», а также песни «Дикий Ангел» и вальс «Аминь».

В одном из, если не ошибаюсь, июньских номеров «Лизы» за 2007 год вышла публикация (не сохранившаяся у меня), в которой впервые за десять лет была рассказана эта сокровенная история, во многом послужившая моему возвращению в храм. Её название, как и имя единственной Героини — «Женя-Женечка».

Мне было уже двенадцать, Ей — всего семь. Возможно, разумнее представить Женю внешне некрасивой, но сделать это совершенно невозможно.

Записи в дневнике расположены не по порядку.

* * *

4-9 июня 1997

Болгарский Солнечный берег находится в шести часах езды от бывшей византийской столицы. Несмотря на название этого курорта, здесь всё время дождливо и пасмурно. Есть достопримечательности: по стене «Марицы», в которой мы живём, до самого верха тянется плющ, ещё здесь огромные — с кокосовый орех — шишки. Я провёл тут уже неделю, обзавёлся семилетним другом Дениской и очень хочу домой.

17 июня 1997

Мы ещё на земле, но мотор уже гудит и самолёт вот-вот тронется с места. Я вглядываюсь в пустой аэродром через иллюминатор, подавляя слёзы. Единственное, чего я желаю, — оказаться снаружи этого алюминиевого монстра.

10 июня 1997

Когда мы, наконец, улетим домой? Так я думаю, выходя утром на прогулку, чтобы поиграть с Дениской. Его ещё нет.

Не знаю, как об этом здесь писать, но на двухместных качелях, облитых солнцем...

Застыв от изумления, я разворачиваюсь и направлаюсь обратно в гостиницу. Не может быть, не может быть, не может быть... Как током, насквозь, из ниоткуда...

Напишу здесь только три слова из песни: Wild Wild Angel!

11-13 июня 1997

Последнее время безоблачно и жарко.

По дороге в Поморье мы посещаем маленький мужской монастырь. Здесь безлюдно. В пустом храме хранится древняя чудотворная икона Святого Николы. Она такая вся чёрная. Я ставлю свечку в песочный подсвечник и шепчу: «Есть ли Ты, Боже, на самом деле? Господи! Пошли мне настоящего Ангела, чтобы я узнал, что Ты есть...» Все свечки стоят целые и не горят. Здесь так же уютно и знакомо, как и в нашем Свято-Троицком кафердральном соборе.

Близ монастыря нам встречаются две смешные лошадки. Одна щиплет траву с земли, а другая — хитрая! — ест сено прямо из телеги, которая прицеплена к её подружке.

В самом Поморье, а также в Несебре, я карабкаюсь на обломки бывших монастырских стен и старинных храмов, напевая едва знакомую песенку об Ангеле.

По вечерам мы с Дениской видимся в баре нашей «Марицы» и пьём, как он её называет, «чёрненькую водичку». А ещё Кое-Кто, о Ком я боюсь здесь даже упомянуть, — молочный коктейль. Каждый вечер, когда мы сталкиваемся взглядами, Wild Wild Angel расцветает и машет рукой. Я отвечаю, но стараюсь напустить на себя совершенное безразличие, хотя Ангел-то, наверное, всё видит насквозь.

В шоу-программе изо дня в день одни и те же фокусы, акробаты и танцы. Но в последние дни я почти не смотрю на сцену.

В конце программы наш музыкант с красивым голосом Элвиса исполняет «Love Me Tender» и «Yesterday». Взрослые танцуют. Эти две песни звучат из всех баров, когда мы возвращаемся с пляжа.

Игорь — мой ровесник, знакомый из соседней гостиницы. Он прилетел из Калининграда. Сразу после нашего знакомства он приглашает меня прогуляться до недостроенного ресторана напротив «Марицы». Там, в густой роще у стены, Игорь протягивает мне сигарету. «Я не курю», — отвечаю я, а сам думаю, что это Wild Wild Angel во мне отвечает. «Это хорошо. А я вот балуюсь, бегаю сюда. Но скоро брошу», — и начинает дымить. Слава Богу, что скоро!

Ах, как мне это знакомо! Это мрачное место напоминает мне, как я точно так же прятался в компаниях за гаражами. Какой же я плохой! Разве достоин я смотреть в глаза маленькому Ангелу? Всякий раз, когда я это делаю, меня внутри испепеляет совесть. Если бы раньше поступал лучше, то всё было бы иначе. Но я хочу стать таким же чистым, чтобы нам быть вместе.

14 июня 1997

Сегодня мы едем в столицу Вселенского Православия. Шесть часов по дороге в Стамбул я гляжу на шоссе и представляю, что его застилают белоснежные перья, обильно падающие с небес.

Как жаль, что наша София занята мусульманами! И как жаль, что мы не побывали в Ней. Зато мы посетили Голубую мечеть. Там тоже очень красиво, величественно — и чувствуется Бог, как в нашем Свято-Троицком. Может быть, Бог, помня о Софии, сделает Голубую мечеть православной?

Но эти мысли меня не особенно занимают, внутреннем взором смотрю я на своего «дикого, дикого Ангела». Как Она там? Скучает? Ждёт? Всё время путешествия по развалинам Константинополя я думаю о возвращении на Солнечный берег, напевая мотив «Wild Wild Angel».

15 июня 1997

Мы возвращаемся этим вечером, уставшие и сонные. В холле «Марицы» на белом диванчике парочка детей листает туристические проспекты. Маленький Ангел, заметив меня, снова машет ладошкой, приглашая жестом к Себе. И снова я хотел было проявить невозмутимость, но...

— Привет!
— Привет!
— Садись сюда!

Так мы впервые коснулись друг друга. Длинные зеркальные волосы мутно отражают цвет моей футболки. Я почти не смотрю в Её сторону, но, как прежде: через сердце. Подруга обращается к Wild Wild Angel по имени, так я узнаю это самое драгоценное во Вселенной имя — Женечка. Мы, оба обгоревшие, впервые сидим рядом — долго, молча и радостно — и расходимся только когда начинается шоу-программа.

Скоро музыкант опять запоёт «Люби меня нежно». Женечка стоит на противоположной стороне площадки. А я собираюсь с духом на поступок, который раньше не совершал. И вот, время приходит. Образуется несколько взрослых пар. «Ещё чуть-чуть, — думаю я, — и мы станем парой». В первые секунды остаются ещё какие-то сомнения. Опять меня жжёт совесть и чувство недостоинства. Женя незаметно исчезает.

Завтра — последний полный день на Солнечном берегу. И вряд ли мы уже будем ближе, чем сегодня. Но я всё равно рад, потому что многое понял, благодаря Женечке: скорее всего, Бог есть!

17 июня 1997

«Женя, про Невесту — это неправда! Она не из в Перми. Потому что Она — это Ты!»

«А ещё, напиши мне свой адрес и полное имя здесь, на бумажке, пожалуйста».

Вот две фразы, которые я хочу сказать этим утром, но не могу, как будто кто-то меня держит.

Я не решаюсь разбудить маленького Ангела, хотя уже почти 10 часов. Какое-то время стою перед пятьсот двенадцатой дверью и держусь за её позолоченную ручку. Спящая Wild Wild Angel остаётся на Солнечном берегу ещё на неделю. А я...

— Серёжа, ты где? Мы опаздываем! — Наверное, это произносит Она Маминым голосом, подсказывая правильное решение.

В этот миг в сокрушении сердца перед Женей я даю важнейший, судьбоносный обет. Через запертую дверь я обещаю, что исправлюсь. Что в будущем у меня больше не будет ни вредных привычек, ни грубого слова, ни всего плохого. Я буду стремиться к ангельской чистоте, такой как у Жени, чтобы быть достойным новой встречи с Любимой. И никто не будет ближе мне, чем Она и настоящие Ангелы. Обещаю, Женечка... Ах, сдержу ли?

Сегодня утром заканчивается наша история.

16 июня 1997

Сегодня утром начинается наша история!

Невероятное чудо! Целую неделю мы жили в соседних номерах: 514-512, но не замечали этого! Это же знак! Теперь я точно знаю: мы поженимся! Ладно, обо всём по порядку.

Мы встретились в самом начале дня.

— Привет! Меня зовут Женя!
— Я уже знаю. А я Серёжа.
— Откуда ты знаешь?
— А помнишь, вчера...
— Ладно, это не важно. Пошли на качели!

Мой босоногий Ангел берёт мою руку и больше уже не выпускает её.

На двухместных качелях, как на облаке, маленький вестник с небес разговаривает с ватным мальчиком.

— У тебя есть Невеста?
— Есть, — неохотно отвечаю я, надеясь быть понятым.
— Везёт! — расстраивается Женя. — А мой жених так далеко от меня.

И тут приходит моя очередь расстраиваться. Ещё больше я опечалился, услышав:

— А я из Москвы...

Женя казалась мне ровесницей, но всё-таки я спрашиваю:

— Мне двенадать, а тебе?
— Семь.

И я совсем уныл. «Не можем мы быть парой, — думаю я. — У нас не только видеться, но и целоваться не получиться. Разве что через много лет, когда Она станет такой же взрослой, как я».

Женечка так смешно говорит о себе: «А вот когда Я была маленькая...»

Мы обижаем Дениску тем, что постоянно держимся за руки. Он дуется и нашёптывает мне:

— Не дружи с Ней! Она плохая!
— Я дружу с вами обоими, — успокаиваю его я.
— Нет! Дружи только со мной!

Конечно, я его не слушаю, и он бегает весёлым хвостиком за нами.

Через пару часов мы расстаёмся, чтобы принять душ и взять две необходимые вещи: пляжный диск и фотоаппарат.

Я моюсь, слушая стук капель по ушам, и с умилением пою припев «Wild Wild Angel». Не важно, что из другого города. Не важно, что младше почти на половину моей жизни. Я почему-то уверен — ничто не разлучит нас. Я обрёл Друга на всю свою жизнь. Обрёл смысл жизни. Обрёл себя. Здравствуй, моя Любовь!

И вдруг Женечка стучится ко мне в дверь. Ещё мокрый, я быстро сушусь и переодеваюсь, а Она терпеливо ждёт за порогом. Мы спускаемся во двор, бросаем друг другу пляжный диск и продолжаем наше «Море волнуется» и прочие игры из детского садика, давно мною позабытые.

Её воздушные поцелуи сохранились на фото. И, совсем незадолго до расставания, мы единственный раз сфотографировались вместе. Неожиданно Женечка прильнула ко мне и обняла. На снимке Она смотрит куда-то вверх счастливым серо-голубым взором. А я, раскрасневшийся, с растерянным взглядом — цвета Её глаз — только порчу эту картину. Ещё бы! Ведь это самые счастливые секунды за все 12 (13, 14, 50...) лет.

Мы продолжаем наше тихое веселье. Дениска кружит возле нас, хотя мы с ним почти не общаемся. Вдруг Женечка случайно наступает на ногу Дениски. Он плачет и стукает её кулачком:

— Ты во всём виновата!

Мы с Женей растерялись. Могу ли я попросить красного от слёз Дениску извиниться? Он не виноват. Могу ли я попросить красную от стыда Женечку извиниться? Она не виновата. Я чувствую свою вину и беспомощность, но я ещё не умею мирить и мириться и не выдерживаю этого испытания.

Зловещее молчание нарушает бедненькая Женечка: «Схожу переоденусь. Подождёшь меня тут, хорошо? Я скоро приду».

С тех пор мы не виделись.

До самой ночи, обвиняя себя, я смотрю на свет в окне. И уже направляюсь в номер, чтобы спросить адрес, но тут же свет этот гаснет. И я говорю вслух:

— Спокойной ночи, мой Ангел!

* * *

Уже будучи дома я долго собираюсь навестить Дениску, чтобы просто попросить его простить Женю. Однажды, не зная точного адреса, я еду на велосипеде наобум на улицу Металлистов. Мы тотчас встречаемся и проводим этот радостный денёк вместе, как в былые времена. Но на мой заветный вопрос Дениска отвечает, что с нами на Солнечном берегу никакой Девочки по имени Женя не было.

* * *

Наверное, разумнее было бы признаться, что я был и остаюсь абсолютно безразличен к этому кратчайшему счастью и многолетней своей травме, но сделать это совершенно невозможно.

* * *

С тех пор я так мечтал уподобиться настоящему Ангелу, ещё не понимая, Кому служат Ангелы.

* * *

Так, от бессилия и безысходности, я вернулся в дом своего Творца. Регистрируя сорокоуст, матушка спросила меня:

— А фамилия?
— Не знаю, — ответил я.
— Надо любую фамилию в графу. Это не для молебна, а просто формальность, — попросила матушка.

Какое-то время я колебался. Вдруг вспомнилось:

»Я скоро приду».

В старом журнале поминовения среди сотен имён затерялась запись, сделанная рукой матушки: («Спаси, Господи, Серёженька! Теперь ты знаешь о Вечности. Не ищи больше. Наше блаженная встреча на Небесах Христовых неизбежна. Просто читай Евангелия».) «Евгения Снежная».

* * *

Было ли это свиданием с настоящим Ангелом, если «всяк человек ложь»? Правда ли, что Женя — Ангел Божий, посланный Николаем Чудотворцем по искренней детской молитве? Может быть, и нет, хотя в последнее время для меня все люди — замаскированные посланники Божии, испытывающие меня на неосуждение, безгневие и показывающие мне мои грехи. Не так давно, несколькими часами после обедни в нашем Свято-Троицком, прилёг я на кровать с Евангелием на груди, повторяя Иисусову молитву. Едва ли я был чист и сосредоточен. Вдруг в грудь осторожно проникло незнакомое мне тепло, превратившись в колышущиеся волны сильного огня, и постепенно растеклось в руки и ноги. Долго, около трёх минут, я с благоговением принимал в себя вздымающиеся волны этого нежного пламени. И уже переодеваясь, так как насквозь промок, я многое понял и сказал вслух:

— Здравствуй, Ангеле Божий, Хранителю мой святый!..

14 июля 2010
(в редакции от 31 декабря 2010)

Братия, нехорошо утаивать чудеса Господни.

(Нестор Летописец)

Сердце моё рыдает так громко.

(Jennifer Blake — Chris Norman, «Wild Wild Angel»)

Людей надо видеть, чтобы любить. Ангелов надо любить, чтобы видеть.

(мудрость)

к содержанию | оставить отзыв | вверх


Яндекс.Метрика